Есть такое слово надо: а надо ли и кому это надо?

Для взрослого человека естественность давления обстоятельств очевидна — он осознал это на собственном опыте: если не мыть посуду, однажды не из чего будет есть, если долго не мыться, окружающие начинают смотреть косо, если не ходить на работу, деньги в тумбочке быстро заканчиваются. Очевидно и естественно.

Но в то же время очевидно и другое — выбор в отношении того, как поступать, что делать, а что не делать, мы совершаем сами. Да, есть обстоятельства — некие правила игры, которым подчинена жизнь, — но далеко не все правила носят обязательный характер.

У нас же свобода и демократия — не хочешь, не работай, только не жалуйся потом, что есть нечего.

То есть, каковы бы ни были обстоятельства, каковы бы ни были правила игры, следовать им или нет решаем мы сами. Закавыка в том, что иногда нас не устраивает ответственность за нарушение правил, и в этот момент мы начинаем винить правила и тех, кто их придумал, в том, что они лишают нас свободы.

Фактически мы боимся последствий, но вместо того, чтобы признать свою трусость или свое нежелание нести ответственность, мы выбираем чувствовать себя несчастными, лишенными свободы, несправедливо обиженными.

Ведь гораздо проще винить обстоятельства, чем свою трусость и слабость перед лицом той или иной ответственности.

В общем, это тоже все достаточно очевидно. Когда ответственность за движение против течения нас пугает, мы можем либо поддаться страху, либо переступить через него, либо изобразить из себя жертву — честного человека вынужденного подчиниться непреодолимым и несправедливым обстоятельствам.

В каждой самой сложной ситуации есть, как минимум, три здоровых и ответственных выбора: изменить ситуацию, смириться с ситуацией или… пойти и утопиться. И есть еще четвертый выбор — невротический — обидеться.

Соблюдение законов и правил жизни требует некоторых усилий, и перед нами стоят все те же четыре свободных выбора: приложить эти усилия (смириться), отказаться от соблюдения правил и принять последствия (изменить), отказаться играть в игру (утопиться) или обидеться на весь мир (путь невротика).

Так вот, какой из вариантов ни выбирай, придется нести за него ответственность — по своей доброй воле столкнуться лицом к лицу с какими-то трудностями, от чего-то отказаться, что изменить, с чем-то смириться. Это и есть определение свободы, как осознанной необходимости — осознал необходимость, и поступил как «надо».

А вот инфантильное сознание ищет совершенно иной свободы — свободы ото всякой необходимости. Ребенок хочет иметь полную свободу выбора, безо всяких ограничений и последствий — «Чтобы у нас все было, и нам за это ничего не было!» — желание получить все, не отдавая ничего.

Это тоже просто. Вся наша жизнь состоит из обстоятельств, больших и не очень, и каждый день мы совершаем множество выборов.

В меру своей осознанности мы видим свободу в подчинении обстоятельствам и не испытываем по этому поводу никаких страданий.

Но там, где ясности сознания нам не хватает, мы часто видим себя жертвами какого-то постороннего произвола. И если это случается слишком часто, начинаются проблемы.

Надо!? Не надо!

Отступим чуток назад, к той ситуации, где взрослый человек на своем горьком опыте узнает, что делание или не делание каких-то вещей иногда приводит к очень нежелательным последствиям. Возможно, открытие для него не очень-то приятное, но и не то чтобы очень трагичное. Се ля ви.

А теперь представьте, что этот взрослый человек пытается воспитать своего ребенка со всей любовью и ответственностью. То есть, речь про хорошего (нормального) ответственного и любящего родителя, а не про какого-то морального урода.

И вот этот родитель пытается уберечь ребенка от горьких ошибок и донести до него понимание, что есть в жизни такое слово — надо, что есть в жизни обстоятельства, которым надо следовать, что жизнь в равной мере состоит из приятного и неприятного. Однако для ребенка все это втирание мозгов, кажется именно насилием над личностью — у него-то еще нет опыта, что чистая посуда может закончиться, что не чищенные зубы будут болеть, а почему он должен верить взрослым на слово?

Если говорить о воспитании, то родитель по сути сам должен стать для ребенка «обстоятельством», вместо того, чтобы капать на мозги, объяснять логически или давить на совесть.

Только тогда у ребенка будет закладываться реальный здоровый опыт жизни с ее естественными ограничениями, а не страх перед родительским недовольством.

Подчинение страху и осознанная необходимость — это далеко не одно и то же. Но возвращаемся к нашей теме.

Рано или поздно душа ребенка должна взбунтоваться против родительского «надо», и это совершенно необходимый этап взросления. В конце концов, взрослеющий человек должен на своем собственном опыте перепроверить, что в жизни надо, а что не очень.

И если все идет нормально, то происходит естественное отделение от родителей, и из ребенка вырастает нормальный здоровый человек, вполне успешно и комфортно адаптированный к жизни.

Но гораздо чаще происходит сбой, из-за которого взросление так и не наступает.

Самый очевидный вариант этого сбоя — это когда человек так и не решается провести ревизию своих жизненных ориентиров и держится за них руками и ногами. Такие люди проживают правильную, но очень скучную и бессмысленную жизнь в постоянном чувстве гордой своей несчастности от столкновений с горькой чужой несправедливостью.

Другой вариант гораздо более затейливый и, как это ни печально, часто именно психология подсказывает лазейку.

Если в первом случае человек полностью прогибается под давлением окружающей среды и отказывается от своей свободной воли, то здесь все происходит наоборот — человек бунтует против всякого давления и делает все ему наперекор.

«Весь мир до основанья мы разрушим, а затем…» А затем будем пребывать в иллюзии, что это и есть свобода. Наконец-то никому ничего не должен — это ли не счастье?

У нашей психики есть любопытный защитный механизм, который спасает нас от внутреннего раскола там, где противоречие между различными тенденциями в душе становится невыносимым. Действует он примерно так.

Есть у меня желание бросить курить. Но в то же самое время есть и другое желание — выглядеть круто. Одно желание возникло под давлением логики (курить вредно), другое желание опирается на чувство (курить круто).

Если мне хватает духу выбрать какое-то одно из желаний и отбросить другое, то все хорошо, но вот, если я на этом выборе застреваю, не могу определиться (жалко себя), убегаю от необходимости принять решение, выбрасываю вопрос из головы и надеюсь, что все решится как-нибудь само, то происходит интересный эффект.

С одной стороны, я вроде бы перестаю мучить себя размышлениями на тему быть или не быть, но с другой — я вдруг начинаю невольно обращать внимание на чужие споры о вреде и пользе курения и однажды обнаруживаю, что в очередном чужом споре вдруг занял позицию одной из сторон и со всем пылом отстаиваю ее взгляды, а оппонентов по другую сторону баррикад ото всей души люто ненавижу.

Это и есть работа того самого защитного механизма. Внутренний конфликт выносится вовне, и теперь он для души уже не так разрушителен — вместо того, чтобы ненавидеть одну из сторон своей сущности, можно ненавидеть другого человека, который в моих глазах эту сущность олицетворяют.

Можно даже начать с ним сражаться, а еще лучше переубедить и перевербовать на свою сторону. И все это делается только для того, чтобы преодолеть свой собственный плохо осознаваемый внутренний конфликт.

Чужое мнение нам до лампочки — на самом деле, убеждая в чем-либо других, мы пытаемся убедить в том же самом самих себя.

И вот мы взрослеем, получаем юридическую независимость, начинаем самостоятельно обеспечивать себе выживание и теперь потираем руки — наконец-то можно перестать слушаться родителей и делать со своей жизнью все, что захочется. «Пошли все на фиг — теперь я сам по себе».

Часть родительских поучений, скорее всего, заслуживает именно такой участи — быть выброшенными на помойку при первой же возможности.

Но что, если среди прочих субъективных родительских взглядов затесалось что-то такое, что мы в глубине души знаем и без них? Что если недостатки и слабости, на которые они нам указывают, вызывая у нас бешенство, это действительно наши недостатки, о которых мы знаем, но никак не хотим себе в этом признаться? Что если какие-то из родительских требований всего лишь вторят нашим собственным требованиям в отношении себя?

А ведь именно такие требования бьют по нам больнее всего и именно против этих требований больше всего и хочется взбунтоваться — потому что они всякий раз напоминают нам о чем-то таком, от чего мы очень хотим отвертеться.

И вот тогда мы как раз и выбираем вариант четвертый невротический — обидеться на родителей за их чрезмерное давление на нас.

Бунтуем против их упреков и указаний, говорим себе, что нет в жизни никакого «надо» и… вместе с водой выплескиваем ребенка.

Настоящее «надо»

Родители здесь были приведены в пример только наглядности ради — многим знаком этот бунт против родительской власти и, наверное, почти у всех этот бунт включал попытку преодолеть собственные претензии к себе. Но вообще тот же механизм работает и в прочих сферах жизни. И год за годом маневр с перекладыванием ответственности с больной головы на здоровую только все больше оттачивается.

Мы обижаемся на своих друзей, на начальников, на обстоятельства, на Бога, в конце концов. И бунтуем против них тем сильнее, чем больнее их напоминание о нашем собственном недовольстве собой.

С детства мы рвемся на свободу, но под видом освободительной революции, которая должна бы сделать нас сильными и независимыми, мы пытаемся освободиться от ответственности перед самими собой.

И чем сильнее и эмоциональнее наш бунт, тем вероятнее, что критика бьет в самую цель — в слабое место, которое действительно у нас есть и которое мы никак не хотим признать.

Да, мы никому ничего не должны, но это не отменяет того факта, что при этом мы остаемся что-то должны самим себе.

Нет никакого слова «надо» в том понимании, что никто извне не имеет права да и при всем желании не может знать, что «надо» для нас.

Но в то же время, мы сами знаем, что нам «надо», и знаем это гораздо чаще, чем хотели бы признать. Вот в таком понимании слово «надо» очень даже есть.

Мы можем прятаться и избегать внутреннего давления достаточно долго, но итог такого образа жизни тот же самый — несчастное и бессмысленное существование, как и у того человека, который полностью подчинился внешнему давлению.

В одном случае мы получаем несчастного человека загнанного в угол и не смеющего шелохнуться без команды, в другом — не менее несчастного человека, который гордо стоит в чистом поле, но не знает, что ему теперь делать с этой свободой.

Можно даже взглянуть еще шире — нет вообще никакого внешнего давления, есть только одно давление — наше собственное, внутреннее.

А если мы изнутри чувствуем какой-то не выполненный долг перед собой, то даже чужой взгляд в этом направлении будет вызывать у нас острое раздражение — «Отстаньте все от меня с вашими поучениями!»

Именно в этом смысле наша свобода всегда в наших руках. Все что для этого нужно — так или иначе разрешить внутренние противоречия. И мы не обязаны идеально и соответствовать всем своим внутренним требованиям, мы лишь обязаны быть идеально честными с собой.

И если уж есть такое несоответствие, с которым мы не хотим или не можем ничего сделать, то мы должны набраться мужества и признать наличие этого несоответствия. Можешь изменить — измени. Не можешь — смирись. Не можешь ни того, ни другого — утопись.

А четвертый путь ведет только к прозябанию.

Если душа требует от меня какого-то поступка, то я должен сделать взрослый выбор — совершить поступок или честно признать свою слабость. Оба варианта требуют мужества и душевных усилий.

Но вместо этого наша инфантильная надежда на то, что удастся проскользнуть между двух огней, заставляет нас пускаться в философские или психологические рассуждения о том, права ли душа в своих требованиях, и действительно ли должен в этой ситуации что-то сделать или все-таки я опять никому ничего не должен.

И часто получается так, что энергии на ускользание от ответственности, уходит гораздо больше, чем потребовалось бы на честное принятие этой ответственности, так что даже в экономическом смысле стратегия убегания себя не оправдывает.

Настоящее взросление случается, когда человек оказывается вынужден признать, что родители все-таки были правы: есть такое слово — «надо».

Нет никакого внешнего давления. Всю свою жизнь в каждый момент времени мы были и будем на сто процентов свободны. И единственное, что создает у нас чувство запертости и несвободы — это наше собственное «надо» и страх перед тем, чтобы ему не соответствовать.

Соответствовать или не соответствовать — вот в чем вопрос. Все остальное — попытка себя одурачить, ведущая в болото бесконечной тоски и апатии.

Бежать больше некуда.

p. s.

Еще раз напоминаю о семинарах в Питере — там будет более подробный разговор и на эту тему тоже.

Понравилась публикация?

Источник: https://satway.ru/articles/must/

В чем разница между словами "надо" и "нужно"?

Слова надо и нужно по своему значению являются синонимами. Их употребляют в речи, когда хотят сказать об необходимости чего-либо, о том, что следует сделать или предпринять, то есть эти слова обладают модальностью.

• Мне надо пойти в аптеку за лекарством.
• Это нужно сделать вовремя, чтобы потом не суетиться.
• Единственное различие этих слов, на мой взгляд, состоит в их стилистической окраске.

Слово «надо» является разговорным. Его употребляют в обиходе, в бытовой речи. Слово «нужно» литературное. Вот и вся разница.

автор вопроса выбрал этот ответ лучшим

Согласно словарям это вполне взаимозаменяемые синонимы. Но я их всё же для себя разделяю по некоторому смысловому оттенку.

Я считаю, что «надо» — это означает, что действие ожидаемо и диктуется какими-либо условиями. Возможно, это не так уж и необходимо, но с этим будет лучше, чем есть.

1. А «нужно» — это значит, что действие не только ожидаемо, но и необходимо, то есть, в нём именно нужда, это то, без чего хуже, чем должно быть.
2. Например:
3. Тебе надо съездить куда-нибудь отдохнуть (то есть, в значении «не мешало бы»).
4. Это лекарство нужно принимать строго по назначению врача (то есть, в значении «обязательно и никак иначе»).
5. Повторюсь, что это моё понимание разницы, но оно подкрепляется жизнью и большим количеством прочитанных книг. 🙂
6. Из услышанного: «Да это не просто «надо», это даже «нужно»!»

Какой-то значимой разницы между этими словами нет, они являются синонимами. Но есть смысловые оттенки, нюансы, о которых мы почти никогда не задумываемся.

• Надо — надобность, чаще употребляется в значении надо что-то сделать:
• Обязательно надо сегодня сварить борщ.
• Нужно — нужность, ближе к значению нуждаемости в чем-то:
• Тебе нужно хорошенько пообедать.

Полагаю, что «надо» связано со словом «надобность», «нужно» с нуждой.

Надобно — удобно, подобно, добавка, прибавка. Надо — для чего — чтобы было до полна. Все есть, пусть будет еще чуть-чуть.

Нужно — для чего — для нужды — как безусловной (в частном случае) потребности в неотъемлемой части целого.

Постоянно мы употребляем эти слова — «надо» и «нужно». И мы не задумываемся, какое из слов наиболее правильно использовать. По идее, должна быть разница.

Если углубляться, то можно заметить, что слово «надо» происходит от слов «надобность», «прибавка», то есть от слов, означающих то, без чего можно обойтись. А вот слово «нужно» происходит от слова «нужда», которое означает то, без чего обойтись уже не получится. То есть разница есть.

Получается, «нужно» — более яркая степень нужды, а если «надо», то можно и потерпеть.

Слова «надо» и «нужно» являются синонимами и имеют одинаковый смысл, однако, несмотря на это, между ними имеется разница. Так, в случае если мы говорим о том, что мы хотим или вынуждены что-либо сделать, можно использовать оба варианта — и слово «надо», и слово «нужно».

Когда же речь направлена на конкретный объект, когда мы указываем, что в чем-либо нуждаемся, чаще всего мы используем слово «нужно».

слова надо и нужно являются синонимами и могут взаимозаменяться в устной и письменной речи. Если же углубиться, то слово надо однокоренное с надобность, слово нужно однокоренное с нужда, то есть слово надо можно употреблять когда речь идет о рекомендации, о выборе лучшего, слово же нужно можно использовать когда говорят о жизненной необходимости, об отсутствии иного варианта.

Всегда считала эти слова близкими синонимами. Надо — надобность, нужно — нужда. Надобность и нужда тоже по сути синонимы. Употребляю их наверное с одинаковой частотой. Принципиальной разницы между этими словами не вижу, но возможно другие люди закладывают в них свои оттенки смысла.

Смотря кому как нравится, тот так и понимает. Разница на поверхности. Надо — это надо и без этого никак, а нужно — это нужно, тоже никак, но более мягкое формулирование. По крайне мере для меня, эти слова являются равнозначными…

Источник: http://www.bolshoyvopros.ru/questions/1269229-v-chem-raznica-mezhdu-slovami-nado-i-nuzhno.html

Есть такое слово «надо»!

Иван Михайлов родился 30 ноября 1991 г., закончил ТГУ, Институт государства и права в 2014 году, бакалавр юриспруденции. С 2014-го – директор дилерского центра «Фольксваген Центр Гросс», с августа 2016 года – генеральный директор холдинговой компании «Дина».

– Холдинговая компания «Дина» в июне будет отмечать свое 25-летие. Сколько лет вы уже в компании?

– Если говорить формально, с начала 2014 года. В то время я был директором дилерского центра «Фольксваген Центр Гросс» в Заречном микрорайоне.

На этой должности проработал около года, получив колоссальный опыт.

Затем Владимир Васильевич поставил меня своим заместителем, и с начала 2015 года я занимаюсь целым комплексом различных вопросов по всем направлениям деятельности компании: это и продовольственные рынки, и автобизнес.

По сути, на протяжении двух лет я полностью замещал своего отца, в том числе решая вопросы взаимоотношений с администрацией, с контролирующими органами. Фактически же я вырос в компании.

Бывало, что вместо детской площадки отец приводил меня на работу, где я бегал между стеллажей с автомобильной резиной – так постепенно он «приобщал» меня к своему делу.

Автомобильное направление мне, как и большинству парней, всегда было интересно.

– В прошлом году ушел из жизни ваш отец, основатель холдинга «Дина» Владимир Михайлов. Стоял ли в тот момент вопрос, кто возглавит компанию?

– Однозначно, не стоял. На тот момент все прекрасно понимали, что в приоритете – вопрос целостности компании. Вопреки распространенному мнению, ни о каком разделе имущества речь не шла и не идет. Отец продолжительное время планомерно меня к этому готовил, начиная с подросткового возраста.

Любимая фраза отца была: «Есть такое слово «надо»!»

– Важно было просто находиться рядом?

– На протяжении долгого времени я впитывал в себя все как губка: и знания, и опыт, и навыки. Зачастую после школы шел не домой, а к отцу на работу.

– Почему он сделал ставку именно на вас?

– Возможно, знал, что я справлюсь. 

«На протяжении долгого времени я впитывал в себя все как губка: и знания, и опыт, и навыки. Зачастую после школы шел не домой, а к отцу на работу».

– Печальное известие потрясло многих, появились слухи о возможном разделе компании и продаже активов, в частности, автомобильного бизнеса. Есть ли в этих слухах доля правды?

– В свое время Владимир Васильевич затрагивал эту тему и даже искал потенциальных покупателей, но только из соображений оценки стоимости.

Продавать автомобильный бизнес, насколько мне известно, он не хотел, потому что и в кризис компания остается достаточно прибыльной.

Возможно, в свое время отцу порядком поднадоело заниматься этим делом, так как это отнимало много сил, времени, энергии и нервов. У меня все только начинается. Автомобильным бизнесом мне заниматься интересно. Это – мое.

– Вам принадлежит дилерство таких успешных брендов как BMW, Volkswagen, SKODA, Mazda. В непростых экономических условиях сегодняшнего дня что изменилось, кроме снижения продаж? Как чувствует себя каждая марка в отдельности?

– Стало намного интереснее работать. В первом квартале 2014 года мы уже полностью ощутили на себе веяние кризиса. И хорошо, что я именно тогда начал работать, сейчас мне это очень помогает.

Не могу сказать точно, это везение или холодный расчет отца, которому довелось работать именно с этими марками, ведь и на мировой арене это достаточно крупные и успешные компании, особенно группа «Фольксваген».

Mazda, например, при сравнительно небольших продажах в целом по России в Тюмени чувствует себя более чем хорошо. У нас в городе всегда любили японские автомобили. Самое главное, что все предприятия работают в прибыль.

– Как кризис изменил клиентские предпочтения?

– Покупатель стал более избирательным и требовательным в выборе автомобиля. Думаю, что те предприятия, которые справятся с этими изменениями, будут иметь успех.

Средний ценовой сегмент в автомобильном бизнесе практически «отвалился» – либо спрос на эти автомобили минимален, либо модели уходят с рынка.

Продаются в основном автомобили бюджетного сегмента, опять же с большой оговоркой их можно назвать бюджетными, поскольку цена их медленно, но верно приближается к миллиону рублей.

Этот сегмент чувствует себя лучше, во-первых, за счет того, что часть клиентов, желая сэкономить на дальнейшем обслуживании, пересаживается на более доступные авто, и, во-вторых, отложенный спрос, который накопился за последние три года. Автомобили премиум-сегмента чуть менее чувствительны к кризисным явлениям. Опять же, оговорюсь,  это касается не всех брендов и не всех дилеров, ситуация может отличаться. 

«Вопреки распространенному мнению, ни о каком разделе имущества речь не шла и не идет».

– Время принятия решения о покупке в кризис увеличилось?

– Раньше было много стихийных покупок. Клиент приходил в салон, понравилась машина – покупал. Сейчас, как правило, клиент знает предложения всех конкурирующих марок и дилерских центров той же марки. Покупатель сегодня подготовленный. И среднее время, которое затрачивает менеджер отдела продаж на одного клиента, сильно увеличилось, это касается как бюджетных моделей, так и премиальных.

– Вам лично приходилось продавать автомобили, осуществлять сделку?

– У меня был такой опыт, но формально менеджером отдела продаж я никогда не работал. Отец решил сэкономить на этом время и сразу назначить меня директором.

Я, если честно, испугался, предложил возглавить один из дилерских центров, там я смог бы набраться достаточно опыта, чтобы занять более высокую должность.

– Спрос со стороны отца был жесткий?

– Владимир Васильевич никогда с меня жестко не спрашивал, возможно, потому, что я всегда четко выполнял то, что он от меня требовал. Я гиперответственный.

– Кризис – это всегда вынужденная минимизация. Коснулось ли это сотрудников вашей компании?

– Последняя оптимизация численности персонала у нас произошла в 2015 году. Тогда под сокращение попало достаточно большое количество сотрудников. Но никаких негативных последствий для компании это не повлекло. Ту же работу выполняет теперь меньшее количество человек.

Что касается оптимизации заработной платы, тоже произошло незначительное сокращение, но оно не коснулось сотрудников, которые непосредственно работают с клиентами.

Последние полтора года мы постепенно возвращаем докризисный уровень зарплат за счет поиска дополнительных источников заработка и корректировкой мотивации сотрудников.

– Вашим отцом собрана большая коллекция ретроавтомобилей. Помните, как пополнялась эта коллекция, и что планируете с ней делать?

– Только отчасти. Помню, как в гараже периодически появлялись новые автомобили. Что стояло за этим процессом, мне не было видно абсолютно, потому что это был целый комплекс мер по поиску, покупке, реставрации. Это было достаточно хлопотным и затратным делом – у нас работал целый отдел, занимающийся восстановлением машин.

И в 2015 году этот отдел попал под оптимизацию. Владимир Васильевич далее уже не хотел заниматься пополнением своей коллекции, во-первых, из-за экономической нецелесообразности, во-вторых, возможно, и интерес был утерян. Что сейчас делать с коллекцией? Если вдруг поступит какое-то стоящее предложение, касаемое не только ее продажи, будем думать.

В свое время отец обращался к администрации города с просьбой предоставить какое-то место, желательно под крышей, чтобы организовать там музей. Он был готов передать всю коллекцию на безвозмездной основе, просто отдать городу. На предложение никто не откликнулся. Коллекция по сей день стоит, часть ее – в Тюмени, часть – за ее пределами.

Предложения по продаже поступали, но за слишком небольшие деньги.

– Вы лично любите больше автомобили с историей или отдаете предпочтение новым, более технически совершенным автомобилям?

– Мне сложно ответить. Все зависит от конкретной марки. Я не застал то время, когда эти автомобили использовали, а те, что в нашей коллекции, и подавно, поэтому мне, конечно, более близки современные авто, да и разбираюсь я в них лучше. 

«Покупатель стал гораздо более избирательным и требовательным в выборе автомобиля. Думаю, что те предприятия, которые справятся с этими изменениями, будут иметь успех».

– Еще один актив вашей компании – рынок «Михайловский», пожалуй, самый популярный сегодня у тюменцев. Не так давно в интернете прошла информация о его возможной продаже. Вы действительно намерены продать его?

– Категорически нет. Если бы мы были за границей, в какой-нибудь развитой европейской стране, я бы еще подумал над продажей, потому что там зачастую продаются объекты на пике своей рентабельности.

Зачем это делается? Для того чтобы полученные средства затем инвестировать в какой-то гораздо более крупный (с точки зрения прибыльности) объект, а таких, к сожалению, в Тюмени нет, либо их никто не продает, и в ближайшее время они не появятся.

Так что вопрос продажи не стоит, а, напротив, в планах его развитие. Однозначно он не достиг своего пика, тем более мне интересно этим заниматься.

– Рынок «Михайловский» в последние годы стабильно развивается, вводятся новые форматы торговли и т. д. А вот рынок «Северный», наоборот, сейчас находится в некотором «запустении», коллектив жалуется на падение спроса со стороны покупателей, уменьшение трафика. С чем это связано?

– Мне было бы интересно познакомиться хотя бы с одним предпринимателем, который не испытал бы на своих коммерческих объектах изменения клиентской активности. Это сейчас происходит везде, повсеместно, жалуются абсолютно все.

Вопрос в том, кто и какие действия предпринимает для того, чтобы как-то простимулировать и спрос, и трафик. Определенные меры в этом направлении мы проводим и по рынку «Северный».

Сейчас даже федеральные продуктовые сети испытывают проблемы с трафиком, они сегодня продовольственный рынок буквально разрывают на части. Самое главное, что «Северный» работает в прибыль и до сих пор остается достаточно рентабельным.

Понятно, что арендаторы сегодня тоскуют по 2007-2008 годам, но реальность такова, что таких цифр мы в ближайшей перспективе, лет 10-15, точно не увидим. Подъем будет очень медленным, планомерным, надо быть к этому готовым.

– Вы достаточно молоды. Не является ли возраст помехой в управлении персоналом?

– У меня в приоритете всегда стояла задача овладеть так называемым базисом. Это определенные знания, умения, навыки, которые я мог бы применять в разговоре с более взрослыми и опытными людьми и чувствовать себя комфортно. Сейчас я не испытываю абсолютно никакого дискомфорта при общении ни со своими сотрудниками, ни с партнерами по бизнесу.

Не скрою, в одно время, когда я только вступил в должность, такие сложности были. Но возникали, скорее, из-за моих внутренних переживаний: как на это отреагируют, а что будут обо мне думать, смогу ли я потянуть все это. В итоге я для себя понял, что самое главное – быть профессионалом в своем деле. А все остальное – это просто вопрос времени.

– Как вы считаете, первый руководитель должен во все досконально вникать сам, или достаточно использовать практику делегирования полномочий?

– Наша компания исключением не является, у нас также применяется делегирование. Без передачи части своих функций доверенным лицам все равно не обойтись.

Мне важно разбираться вообще во всем, даже в самых мелких и незначительных вопросах. Я знаю, что их нерешение в итоге может привести к очень большим потерям. В этом я уже на собственном опыте убедился.

– Насколько вы похожи на отца как управленец? Какие черты характера вас объединяют?

– Было бы разумнее это узнать у кого-то из сотрудников нашей компании. Лично я считаю, что на отца не сильно похож, если только по части гибкости, сообразительности.

Что касается управленческих качеств, нужно понимать, что Владимир Васильевич был человеком своего поколения, я – человек абсолютно другого времени, поэтому могу себе позволить применять разные стили управления.

Если он был очень жестким руководителем, то я сочетаю различные способы, в итоге вся система работает как при отце, так и при мне.

– Охарактеризуйте себя сегодняшнего в семи словах. Какой вы?

– Сложно о себе говорить… Самокритичный, закрытый, скромный, ответственный, педантичный, последовательный, флегматик. 

«В итоге я для себя понял, что самое главное – быть профессионалом в своем деле. А все остальное – это просто вопрос времени».

– В чем видите потенциал компании, которая стабильно развивается уже четверть века?

– Сейчас в городе стоит проблема отсутствия качественных коммерческих площадей, поэтому одно из направлений – это девелопмент, которым мы и занимаемся. Строим деловой центр на пересечении улиц Холодильной и Малыгина.

Это как раз один из векторов развития, потому что мы его строим для себя, а не для перепродажи. Поэтому сейчас на стадии проектирования продумываем все таким образом, как будто бы мы сами искали качественные площади. Другое направление – все, что связано с автомобильным бизнесом.

Есть еще и те, которые мы возобновили спустя долгий период.

– Есть ли желание прирастить линейку брендов?

– Пока нет. Я достаточно хорошо знаю автомобильный рынок России, для того чтобы принять решение о приобретении какого-то дополнительного бренда. Мы собрали хорошую линейку. Было желание взять еще один бренд, который уже представлен в Тюмени, но разрывать рынок на две части мне не хочется.

– Кем и где вы видите себя через 10 лет?

– Не буду загадывать. Для меня главное – кто я сейчас и где я сейчас. Этого мне достаточно.

– Если сегодня у вас возникнет необходимость получить совет или просто поддержку, к кому вы обратитесь?

– Если это касается каких-то житейских вопросов, то, естественно, обращусь к маме, а вот по вопросам бизнеса сейчас я сам себе предоставлен. Конечно, если это касается каких-то текущих операционных вопросов, то решение принимается совместно с коллегами.

– Как планируете отметить юбилей холдинга?

– Каждый юбилей мы отмечали большой компанией, это, как правило, лучшие сотрудники, люди достаточно давно работающие у нас. Ничего сверхъестественного, все достаточно традиционно. Думаю, что и нынче будет все как всегда.

Источник: https://nblife.info/national-business/rubrics/person/2017-05-mikhaylov/

Есть такое слово — надо

Мой отец умер два месяца назад. «Простой» автослесарь из Липецкой области. Накануне майских праздников мать позвонила и сказала, что он умер. Остановилось сердце. Было ему чуть за 60.

Если бы в детстве меня спросили, кого я ненавижу больше всех, я бы сказал, что отца. Сейчас мне стыдно, хотя последние лет пятнадцать у нас были хорошие отношения. Он успел подержать на коленях обоих моих детей, приезжал ко мне на места службы, давал советы. Спасибо тебе, отец, и прости за то, что в детстве я не понимал твоей заботы. Это уже не исправить.

Да, мой отец был авторитарным и лучше знал, что вредно, а что полезно для ребёнка. Возможно, моя жизнь сложилась бы иначе, но жаловаться мне грех.

Получить в подарок гэдээровскую машинку на радиоуправлении? Это было бы круто, но отец заставил вернуть подарок. Кому? Рудику и Саше, классным парням, которым было совсем не жалко такой замечательной игрушки. Кроме того, на дружбу с этими ребятами был наложен запрет.

Я сидел на табурете и, кипя от ненависти, слушал что-то про разницу между сыном слесаря и детьми партработников. «Когда вы подрастёте, ты будешь бегать у них на побегушках, купленный за красивую игрушку!» Позже Саша, Рудик и ещё двое из «простых» сделали с девочкой то, что я ещё до конца не понимал.

В воспитательную колонию отправились… Ну, ясно кто.

Лето 1990 года (или 91-го, точно не помню). Я возвращаюсь со сборов. У меня две медали областных соревнований по гребле: «бронза» на 250 метров и «золото» на 500 метров в двойке. Это олимпийская дистанция, нам дадут второй взрослый разряд! Отец, вроде бы, был рад. Через два дня опять беседа на табурете.

У отца какая-то газетка из московских. Со своим результатом я бы занял там предпоследнее, 12-е место. Отец мне рассказывает про престиж и перспективы этого вида спорта, про увеличившееся время на тренировки, начинавшую хромать успеваемость. Отца не переубедил даже тренер.

«Дыхалку развил, будем развивать мышцы», — сказал отец и в 14 лет отвёл меня на бокс к своему знакомому.

Драться я не любил, бокс просто ненавидел. Сачковал на тренировках, искал способ не пойти на занятия. Потом… Низкий статус — лучший стимул прогресса. Будучи несколько раз жестоко бит на ринге, вникнув в тактику, я проникся. Мощная дыхалка, прокачанные ноги и дельты нашли применение и в боксе. Я не стал великим чемпионом, но в жизни бокс, действительно, полезнее, чем гребля на каноэ.

В 11 классе я снова оказался «на табурете». Речь про выбор профессии. Я хотел быть юристом — была в начале 90-х такая мода. «Сколько вас будет лет через пять? Где ты работу найдёшь?» — спросил меня отец. Я что-то говорил про призвание, про увлечение и прочее.

Отец сказал, что подумает. А через неделю сказал, что юристом я стану, только если буду работать на государство. Был такой вуз: Рязанский институт права и экономики МВД России.

Первый курс я промучился, а потом… Что ж, кто-то должен охранять зэков, я — не самый плохой человек, почему бы и не я? С третьего курса я учился только на отлично.

В Рязани красивые девушки. Красивее только в Перми, я так считаю. За пять лет учёбы я, как бы сейчас выразились, замутил с несколькими, а по поводу Нины имел самые серьёзные намерения. Эталонная красота. Отец — профессор местного литфака, мать — завотделением в больнице. Приличная семья, сама Нина училась на лингвиста-переводчика.

Как мне казалось, она была не против моих решительных шагов в наших личных отношениях, но… Да, опять отец. Перед пятым курсом мне была представлена «достойная девушка». Дочь друга отца, отставного прапорщика. Грубые черты лица, склонность к полноте, неграмотная речь. На свидания выпихивали чуть ли не ежедневно (как потом выяснилось, её тоже). Знаете, зацепило.

В зимние каникулы я уже бежал на свидания, а летом, перед отъездом к месту службы, мы поженились.

Сейчас я понимаю, что отец обеспечил мне кусок хлеба и крепкую семью. Дочь прапорщика и сын автослесаря — люди вполне одного круга, которые могут договориться.

Любовь? Давайте так: достойного человека всегда можно полюбить, а брак — это в первую очередь союз двух разумных людей. Дочь прапорщика прекрасно знает, что такое мотаться по гарнизонам.

Дочь прапорщика не шокирует затерянный в тайге посёлок (это сейчас там горнолыжный курорт, а в конце 90-х было дикое место). Поехала ли бы со мной Нина и как бы всё сложилось?

У меня есть увлечения, на которых я отдыхаю. Есть все основания считать, что жизнь сложилась. За это во многом спасибо моему отцу.

Скольким из моих «клиентов» просто не хватило в своё время крепкого отцовского пинка в нужном направлении! Особенно в той, самой первой моей колонии, где не было рецидивистов, а были только те, которые «не хотели», «так вышло» и «сорвался».

Инфантилизм. Да, те, кто ноет: «хочу стать экономистом», «хочу играть на скрипке», «хочу заниматься танцами», «хочу Машу и больше никого», они застряли в детстве. То хочу, а это не хочу. А есть такая категория, как надо. Да, надо. Надо идти на компромиссы, пристраивать себя в общество, а не общество в себя.

Какой вы, к чёрту, профессионал, если не можете выполнить работу только потому, что «не лежит душа»? И то, что вы начинаете спиваться, мотивируя это «насилием со стороны родителей», это жалкое оправдание вашей незрелости и неумения решать задачи.

Но это — ваши проблемы, а мне хочется ещё раз попросить прощения у своего отца.

Источник: https://zadolba.li/story/14662

Надо — это… что такое надо?

• надо же — надо же …   Орфографический словарь-справочник
• НАДО — 1. НАДО1, в знач. сказуемого, кому чему с инф., или кого что, или чего (разг.). То же, что нужно. Надо послать письмо. Для этого дела надо особого работника. Мне надо воды. «Вам что надо? вдруг отчеканил он резко.» Короленко. ❖ Что надо (прост.)… …   Толковый словарь Ушакова
• НАДО — 1. НАДО1, в знач. сказуемого, кому чему с инф., или кого что, или чего (разг.). То же, что нужно. Надо послать письмо. Для этого дела надо особого работника. Мне надо воды. «Вам что надо? вдруг отчеканил он резко.» Короленко. ❖ Что надо (прост.)… …   Толковый словарь Ушакова
• надо — 1. НАДО1, в знач. сказуемого, кому чему с инф., или кого что, или чего (разг.). То же, что нужно. Надо послать письмо. Для этого дела надо особого работника. Мне надо воды. «Вам что надо? вдруг отчеканил он резко.» Короленко. ❖ Что надо (прост.)… …   Толковый словарь Ушакова
• надо — ???, ??? 1. Если вам надо сделать что либо, значит, вам необходимо, нужно сделать это. Мне надо с вами поговорить. | Прежде всего надо твёрдо усвоить, что закон допускает только нотариально заверенные завещания. | Эту задачу надо решать… …   Толковый словарь Дмитриева
• надо — НАДО, в знач. сказ., с неопред., кого (что) или чего. То же, что нужно (см. нужный в 3 и 4 знач.). Н. работать. Его беспокойство н. понять. Н. денег. Больше всех н. кому н. (о том, кто слишком активен, во всё вмешивается; разг. неод.). Так ему и… …   Толковый словарь Ожегова
• НАДО — предл., см. над. II. НАДО надобно, влад. надобе, ·стар. и сев. надобеть, орл. надобить, пермяц. надовно, архан. надотка, надоткабы; надоть, надоти, надось нареч. и безл., гл. нужно, должно, следует, необходимо, надлежит, требуется, потребно. Мне… …   Толковый словарь Даля
• НАДО — предл., см. над. II. НАДО надобно, влад. надобе, ·стар. и сев. надобеть, орл. надобить, пермяц. надовно, архан. надотка, надоткабы; надоть, надоти, надось нареч. и безл., гл. нужно, должно, следует, необходимо, надлежит, требуется, потребно. Мне… …   Толковый словарь Даля
• надо — Надобно, должно, надлежит, необходимо, нужно, потребно, приходится, требуется, следует, полагается, стоит, не мешает. С этим нельзя не считаться. Этому нечего удивляться. Это в порядке вещей. Не грех бы и нас послушаться. Ср. . См. нуждаться…… …   Словарь синонимов
• НАДО 2 — НАДО 2, предлог с тв. п. То же, что над; употр. вместо перед нек рыми сочетаниями согласных, напр. надо мною, надо лбом, надо рвом. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 …   Толковый словарь Ожегова

Источник: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/869150

12 распространенных ошибок, которые делают нашу речь безграмотной

• 7 находок, которые казались хламом, но принесли кучу денег
• Я живу в Испании 5 лет и не перестаю удивляться местным традициям и привычкам
• 17 фотографий людей, которые не смогли сдержать свои эмоции
• 16 номеров, которые могли выкинуть только наши родные братья и сестры
• 15 ключевых персонажей русской классики, возраст которых может вас удивить
• 12 фраз, которые могут навредить вашему ребенку, и еще 12, которые можно использовать вместо них
• 17 уловок, которым я научился, когда работал маркетологом в торговой сети. Больше вы на них не попадетесь
• 12 отечественных актрис, которые не вписываются в стандарты красоты, но это им только на пользу
• 20 популярных фраз, от которых учитель русского языка может упасть в обморок
• 17 братьев и сестер звезд, которых так и хочется сравнить со знаменитыми родственниками
• Женщины рассказали о свекровях, с которыми им пришлось пройти огонь, воду и медные трубы
• 16 особенностей жизни богатых людей, которые не понять обычному человеку
• 12 русских фильмов и сериалов, которые не стоит пропускать в этом киносезоне
• 10 российских звезд, которые за время карьеры словно поколдовали над своей внешностью
• 20+ фактов о том, что происходит на съемочных площадках фильмов о киновселенной Marvel
• Мне 32 года, и я не хочу детей. Я устала оправдываться и доказывать, что не вру

Источник: https://www.adme.ru/svoboda-kultura/12-rasprostranennyh-oshibok-kotorye-delayut-nashu-rech-bezgramotnoj-2062065/

Ненадо или не надо, как правильно пишется, слитно или раздельно?

Слово «не надо» пра­виль­но пишет­ся раз­дель­но с отри­ца­тель­ной части­цей «не». Давайте узна­ем поче­му.

В напи­са­нии любо­го сло­ва с «не» сле­ду­ет выяс­нять, во-первых, к какой части речи оно при­над­ле­жит, а так­же ана­ли­зи­ро­вать кон­крет­ную рече­вую ситу­а­цию. В свя­зи с при­над­леж­но­стью лек­се­мы, напри­мер, к гла­го­лу и дее­при­ча­стию мы выби­ра­ем их раз­дель­ное напи­са­ние:

• не ходи­те по газо­ну;
• не забудь взять с собой;
• не посмот­рев под ноги;
• не гля­дя в лицо.

Слитно пишут­ся гла­го­лы и дее­при­ча­стия, про­из­вод­ные пред­ло­ги, если эле­мент не- явля­ет­ся при­став­кой или частью кор­ня:

Чтобы понять, как пра­виль­но пишет­ся сло­во «не надо» или «нена­до», слит­но или раз­дель­но, выяс­ним, к какой части речи оно при­над­ле­жит.

Часть речи слова «надо»

Но лишь кон­дук­тор­ша рва­ну­ла верев­ку и трам­вай тро­нул­ся, кот посту­пил как вся­кий, кого изго­ня­ют из трам­вая, но кото­ро­му всё-таки ехать-то надо (М. Н. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Последний фраг­мент это­го сооб­ще­ния о неза­дач­ли­вом коте без биле­та, кото­ро­го гна­ли вза­шей из трам­вая, с точ­ки зре­ния грам­ма­ти­ки пред­став­ля­ет собой без­лич­ное пред­ло­же­ние:

… кото­ро­му все-таки ехать-то надо.

Центром это­го под­чи­нен­но­го пред­ло­же­ния явля­ет­ся пре­ди­ка­тив­ная часть, выра­жен­ная сло­ва­ми «надо ехать-то». Слово «ехать-то», обо­зна­ча­ю­щее дви­же­ние, явля­ет­ся гла­го­лом, без вся­ко­го сомне­ния.

А что такое сло­во «надо»?

Оно выра­жа­ет необ­хо­ди­мость, дол­жен­ство­ва­ние и сино­ни­мич­но сло­вам:

Не откла­ды­вая ни на день, сего­дня нам надо собрать спе­лую мали­ну.

Бежим ско­рей: надо успеть на послед­нюю элек­трич­ку!

Правописание слова «не надо»

Ничего не надо, толь­ко смот­реть в это пол­ное голу­биз­ны, сия­ния, могу­ще­ства небо и чув­ство­вать под ладо­ня­ми теп­лые галь­ки (Вениамин Каверин. Два капи­та­на).

Как вид­но из это­го худо­же­ствен­но­го отрыв­ка, инте­ре­су­ю­щее нас сло­во пишет­ся раз­дель­но с отри­ца­тель­ной части­цей «не», кото­рая созда­ет отри­ца­тель­ный смысл выска­зы­ва­ния.

В выбо­ре раз­дель­но­го напи­са­ния сло­ва кате­го­рии состо­я­ния, исхо­дим из его син­так­си­че­ской роли: оно упо­треб­ля­ет­ся в функ­ции ска­зу­е­мо­го, как и гла­го­лы, кото­рые пишут­ся с «не» раз­дель­но.

Аналогично ука­жем раз­дель­ное напи­са­ние с отри­ца­тель­ной части­цей «не» слов кате­го­рии состо­я­ния:

Не жаль мне лет потра­чен­ных напрас­но, не жаль души сире­не­вую цветь (С. Есенин. Отговорила роща золо­тая).

Как вам не жал­ко поте­рять хоть одно из этих чудес­ных мгно­ве­ний?

Примеры предложений

Проиллюстрируем раз­дель­ное напи­са­ние рас­смат­ри­ва­е­мо­го сло­ва при­ме­ра­ми из худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ры.

Если иметь все восемь­де­сят два тома, то и в шко­лу ходить не надо: выучил весь сло­варь, вот и полу­чил выс­шее обра­зо­ва­ние (Анатолий Рыбаков. Кортик).

Не тре­бу­ют здесь авто­био­гра­фии, не надо запол­нять анкет (Анатолий Рыбаков. Прах и пепел).

Источник: https://RusskiiYazyk.ru/orfografiya/pravopisanie/ne-nado-ili-nenado.html